Известный экономист, председатель Совета партии "РОДИНА" по экономике и бизнесу Михаил Хазин на своем сайте дает прогноз на тему: чем может закончиться и какие могут быть последствия противостояния руководства Татарстана с Администрацией президента по вопросу подписания нового договора о разграничении полномочий?
- Правды нет. Дело в том, что любой регион находится с центром в сложных отношениях. Поскольку, с одной стороны, регион всегда хочет некие эксклюзивные полномочия, возможности и так далее, а для центра - регионов много, а я один, а у меня социальная ответственность и т.д. и т.п. При этом специфика российской налоговой системы такова, что все деньги сначала из всех регионов сливаются в некий общий котел, а потом центр эти деньги распределяет исходя из своих не всегда понятных соображений.
Отметим, что это регулярно вызывает конфликты между правительством и Администрацией президента, потому что у правительства свои критерии качества работы губернатора, а у Минфина свои критерии. В этом смысле, например, известен острый конфликт между Сурковым, который отвечал за социально-политическую ситуацию в регионах, и Кудриным, который тогда был всесильным министром финансов. Поскольку Кудрин – представитель либеральной команды и поддерживал своих, а у Суркова были свои соображения.
Теоретически у Администрации имеются рычаги влияния, но для этого требуется, чтобы в Администрации было очень квалифицированное экономическое подразделение, а этого в девяносто восьмые годы, когда было разобрано экономическое управление, никогда не было. По этой причине регионы используют все имеющиеся у них инструменты, для того чтобы свою уникальность и возможность не отдавать все с рынков, а реализовывать, сохранить.
У Татарстана всегда была особая ситуация, связанная с тем, что там был очень сильный президент Минтимер Шаймиев, который в девяностые годы выбил себе чрезвычайно много спецполномочий.
Отметим, что у Татарстана были некоторые преимущества в силу того, что у нас осталось от СССР разделение регионов на русские и нерусские, т.е. национальные. Это советская национальная политика коммунистической партии. Теоретически - это неправильно, в российской империи все губернии были равны, не было ни Украины, ни Белоруссии, ни Татарстана. А сегодня это не так, и национальные регионы пользуются своей спецификой отношения к языкам, как, например, в Башкирии, и некоторыми другими особенностями. Они пытаются для себя эти привилегии выбить.
Я не хочу ничего сказать, что это хорошо или плохо, регионы должны себя так вести. Отметим, что центр по отношению к Татарстану тоже ведет себя не всегда красиво, например, совершенно очевидно имеет место явное подавление по ликвидации в Татарстане самостоятельной финансовой целостности, т.е. идет очень мощное давление на татарские по месту дислокации банки.
Это абсолютно соответствует логике Центробанка по ликвидации региональных финансовых… даже не центров, а просто источников капитала. С точки зрения экономики это дурость, потому что малый и средний бизнес может финансироваться только своими банками, которые его знают. Рассчитывать на то, что какое-нибудь кустовое отделение Сбербанка будет финансировать малый бизнес в чужом регион, - это детский сад. Такого не может быть, потому что такого не может быть никогда. По этой причине эта неправильная политика Центробанка в принципе неправильная по отношению к любому региону. В том же Татарстане она вызывает вполне законное раздражение, потому что там осталась со времен СССР промышленность, вокруг которой довольно большое количество малого и среднего бизнеса, которые требуют финансирования, а Москва это финансирование забирает, и что? Предлагается этому малому и среднему бизнесу выходить на IPO и кредитоваться в западных банках? Это смешно.
По этой причине, весь нынешний конфликт необходимо рассматривать исключительно с точки зрения защиты Татарстана как региона, тех локальных привилегий, которые выбило предыдущее руководство республики за двадцать лет. Я не считаю, что это неправильно. Любой регион должен это делать. Другое дело, что в условиях, когда ужесточается наше противостояние с разного рода партнерами, то партнеры пытаются максимально раскачать устойчивость России, примерно по тому же механизму, по которому они раскачивали устойчивость СССР.
Иными словами, максимальным образом усилить в Татарстане сепаратистские настроения. Отметим, что с точки зрения здравого смысла это бред. Как мне объясняли в Казани, это "для вас в Москве, в рамках нынешней исторической концепции, Иван Грозный захватывал Казань, а все у нас знают, что русского населения в Казани на момент взятия было больше, чем в армии Ивана Грозного. А у Ивана Грозного татарской части в его армии было не меньше, чем татар в Казани".
На самом деле они не татары, а волжские булгары по происхождению. И в этом смысле это была схватка двух феодальных царьков, по смыслу ничем не отличающаяся от схватки между Москвой и Тверью, например, или до этого между Владимиром и Киевом. Это абсолютно внутренняя схватка, с точки зрения населения это абсолютно ничего не изменило. Модель была одна и та же, и все остальное. Единственная проблема, которая была, что у Казани на тот момент были некоторые идеи о создании объединения с Крымским государством, с Крымской ордой, но, как выяснилось, это не получилось.
На тот момент было три центра силы в этом регионе – Москва, Крым и Казань. И то, что выиграла Москва, это большая случайность, а могло быть иначе, с точки зрения развития региона — это мало на что повлияло. В этом смысле, да, конечно, если будут очень большие усилия брошены на развитие национализма в Татарстане, может быть, это и возможно, но все прекрасно понимают, что выход Татарстана из состава России и распад России — это резкое ухудшение состояния дела, поэтому на эту тему всерьез никто не думает, но это не значит, что это нельзя использовать, для того, чтобы давить на Москву.
Если бы Москва проводила адекватную экономическую политику, тогда от этого давления можно было бы легко избавиться просто в рамках нормального обсуждения. Но проблема состоит в том, что в Татарстане очень сильный менеджмент, в том числе управленческий и экономический, много сильнее, чем в Москве. И поэтому любая попытка разговаривать по существу кончается тем, что вылезает вопиющая некомпетентность российского правительства и российского Центрального банка, поэтому по существу обсуждения быть не может, то есть это очень большая слабость Москвы в этом споре. По этой причине он так долго не может разрешиться.
Я думаю, что, в конце концов, вопрос будет решен поднятием его на более высокий уровень, то есть встречей Путина с Миннихановым, на которой Минниханов продемонстрирует Путину некомпетентность в правительстве, и скажет: "Владимир Владимирович, пока у вас не будут там люди нормальные, которые в состоянии предъявить нормальную модель отношений, давайте все оставим по-старому".
У меня ощущение вот такое, у меня глубокое убеждение что то, что происходит, это результат сложного сочетания некомпетентности правительства, бессмысленного желания все унифицировать, желание Татарстана оставить себе старые привилегии и вредительство партнеров.
Можно ли тогда спрогнозировать реакцию Путина на подобную позицию Рустама Нургалиевича? В том плане, что унификация с точки зрения государственного управления вещь, как ни крути, положительная, а позиция Татарстана в вопросе того, как называть своего руководителя, носит несколько сепаратистский характер.
Слово "президент" роли не играет, это просто аргумент, от того как будет называться его руководитель ни жарко, ни холодно. Я думаю, что позиция Путина будет следующая: термин "президент" вы уберете, а все остальное мы оставим по-прежнему. Ровно потому, что Путин трезвый рационалист и аргументы о некомпетентности своего же правительства он готов принять. Он не готов устраивать революцию в правительстве, это правда. А вот соответственно принять аргументы, что оно некомпетентно, я думаю, он вполне готов.
Это просто аргумент в стиле "хорошо, если мы уберем «президента», то тогда соответственно не трогайте остальное, мы же пошли на уступки". Это мне напоминает историю про то, как действовал режиссер Гайдай, он обязательно в своем фильме, когда шел сдавать на комиссию, делал какой-нибудь кадр, который никуда не годился. Комиссия за него хваталась, этот кадр вырезали, а все остальное не трогали.
Я, кстати, напомню, что Гайдай, фильм "Иван Васильевич меняет профессию" - это дословная экранизация пьесы сильно не поощряемого на тот момент Булгакова. Единственное отклонение от Булгакова состоит в том, что у Булгакова отдать Кемскую волость был готов вор Мирославский, а Бунша, управдом, сказал "не-не", а в фильме наоборот – Бунша готов был отдать, а вор Мирославский сказал "нече". В этом смысле, это абсолютно стандартная политика в отношении московской бюрократии, которая не изменилась за последние тысячу лет.
